Двоих комсомольцев они сбросили с церковной лестницы. К событиям Павлоградского восстания 1930 года

В 2009 году СБУ рассекретило архивы, касающиеся истории крестьянского восстания на Павлоградщине в апреле 1930 года

«А головний їхній бандит утік за границю, бо мав там зв`язки, - кульгавый мужичок без имени-отчества и возраста кивнул кому-то у магазина, показал мне коричневые пеньки во рту и продолжил – Бач, який журналіст, а такого факту не знаєш! То попитай старих людей, мо, вони шо більше спомнять…»

Этот случайный монолог незнакомого богдановского «дядьки» я вспомнил, когда в 2009 году листал страницы уникального, только-только опубликованного в киевской типографии сборника. Назывался он «Павлоградское восстание 1930г: Документы и материалы». Основу книги составили рассекреченные архивы СБУ и свидетельства очевидцев.

«Готовы бросить свои хозяйства и идти в банду»

В свое время советская историография подавала события 5-6 апреля 1930 года на Павлоградщине исключительно как кулацкий бунт. Возвращенные из небытия документы, равно как и факты, собранные местными краеведами, свидетельствуют о другом: почти 90 лет назад на территории трех смежных районов: Петропавловского, Близнецовского и Павлоградского - развернулось одно из самых мощных антисоветских селянских восстаний в Украине накануне Голодомора.

Большевики прекрасно понимали, что политика раскулачивания и насильственной коллективизации толкнет народ к сопротивлению. Особую опасность для них представляла северо-восточная часть Павлоградского округа. До революции средняя норма земельных наделов составляла здесь от 40 до 70 десятин (1 десятина – 1,09 гектара), тогда как в других селах округа крестьяне владели 10-15 десятинами! Действительно, как тут им, раскулаченным, не взбунтоваться! По словам некоего Ивана Квичастого, середняка с Павлоградских Хуторов, «слишком взяли крестьян к рукам. Власть жмет, чтобы вступали в колхоз принудительно. Это вызывает недовольство. Готовы бросить свои хозяйства и идти в банду» (из материалов ГПУ).

Чтобы не допустить массовых выступлений, власти держали наготове в каждом округе специальные воинские подразделения. Усиленно работала агентура. Незадолго до восстания органы ГПУ провели аресты и ликвидировали в Павлограде подпольную сеть из 79 человек. Им инкриминировали подготовку вооруженного выступления против советской власти. Особо опасных заговорщиков (21 человек) чекисты расстреляли. Среди тех, кто избежал расправы доблестных органов, был 42-летний уроженец Богдановки Кирилл Шопин – бывший атаман волости при Временном правительстве, «вартовой» при гетмане Скоропадском. Опытный подпольщик вовремя ускользнул на Дон и уже оттуда занялся налаживанием новых связей среди селян Павлоградского округа. Арестовали Шопина в августе 1930 года. ГПУ не простило ему всех его «заслуг» и поставило к стенке.

Ликвидация подпольного центра, призванного руководить действиями повстанцев на местах, не остановила селян от вооруженного выступления. В Павлограде у них остались кое-какие «концы». «Своим» человеком был здесь надзиратель районной милиции некто Степан Зименков. Он информировал народных вожаков о численности милиции и наличии у нее вооружения. Именно к нему 2 апреля, за три дня до выступления, прибыли на секретное совещание гонцы из Богдановки (в материалах обвинения село проходит как «руководяще-оперативный центр» восстания) – Константин Шелепов и его тезка Константин Глебов.

«Нас поддержат армия и милиция!»

На следующий день в Богдановку съехались делегаты из Терновки, Коховки, Марьевки, Ивановки, хутора Богдано-Вербки и других населенных пунктов района. Выступление решили начать 5 апреля с хутора Осадчего. Далее к основной группе подключаются две другие. Сборный пункт –  все та же Богдановка. Что касается тактических задач, восставшие планировали добраться до Павлограда и привлечь на свою сторону не только милицию, но и местный полк РККА, где проходили военную подготовку их земляки. Они, мол, примкнут к восставшим и обеспечат их оружием и боеприпасами. Вот только некоторые пункты этого плана:

«…в) Подступая к Павлограду, повстанцы предварительно посылают человек 10 в город, для порчи моторов электростанции, чтобы лишить город света, г) Командование над всеми повстанцами до Павлограда берет на себя Глебов Константин…, д) Повстанцы по пути следования по ранее выработанному маршруту убивают всех коммунистов и активистов, разгоняют СОЗ-ы и коммуны, а при занятии Павлограда, по указанию Глебова Константина, должны быть вырезаны все жиды и коммунисты…» (из материалов обвинения).

Фамилия Глебов столь часто упоминается в материалах ГПУ, что о нем стоит сказать особо. 24-летний Константин Сидорович: уроженец Богдановки, русский, «хлебопашец», «выходец из кулацкой семьи», имеющей до революции 40 десятин, в 1921 году вступил в партию, год проработал председателем сельсовета Терновки, затем зам председателя сельсовета Богдановки, в 1927 году исключен из партии за склоку… Такая, вот, личность одного из организаторов…

После захвата города повстанцы расчитывали взять в свои руки Днепропетровск, а в перспективе и всю Украину. Селяне говорили, что идут бороться за жизнь, веру, против насильственного изъятия хлеба. Считая свое выступление восстанием, они выдвигали и соответствующие лозунги: «Долой советскую власть», «Давайте завоевывать другую свободу».

Надо сказать, что ГПУ внимательно изучало этот аспект, равно, как и национальный и социальный состав мятежников, их предшествующую военную и политическую подготовку. В одном из первых сообщений говорилось: «Украинских лозунгов нет», хотя подчеркивалось, что в прошлом повстанцы принадлежали к лагерю «гетьманцев», «петлюровцев» или «махновцев». Что касается национального состава, то по данным ГПУ, в восстании «основную роль играла определенная часть русофилов, но нельзя считать, что эта организация белой контрреволюции…» В социальном разрезе большинство «бандитов» были бедняками и середняками, руководящие же роли в организации и проведении восстания принадлежали более богатым селянам, "кулакам".

Под горячую руку попали активисты…

4 апреля на хутор Осадчий из Богдановки прибыла одна из трех группа - примерно 30 человек. Возглавляли заговорщиков Архип Воронкин, Иван Аксенов и Иван Шелепов. 5 апреля к ним присоединились жители хутора, и уже вместе они взялись наводить порядок. Под горячую руку «бандитов» попали председатель сельсовета Сивокобыльский, его секретарь, пара уполномоченных партийцев и несколько колхозных активистов. Все они были расстреляны. В своих расправах повстанцы помимо иных мотивов руководствовались и чувством мести: мол, вы над нами издевались - теперь мы над вами!

Далее, как свидетельствуют документы ГПУ, вооруженная огнестрельным и холодным оружием группа забрала в местном СОЗ-е (совместная обработка земли) лошадей и двинулась к Богдановке. Ее маршрут лежал через хутора и села Водяное, Путятино, Коховка, Марьевка и Новая Дача. С каждым населенным пунктом число повстанцев стремительно росло. О том, как это происходило, можно прочесть в материалах все того же окружного отдела ГПУ: «С целью придать своему выступлению массовый характер, внушить населению убеждение в сочувствии этому движению всех социальных прослоек села, банды применяли метод принудительного вовлечения в свои ряды бедняков и середняков». Делая такой вывод, чекисты ссылались на показания самих селян. По мнению же историков, у простого мужика не было впоследствии иного выбора кроме как говорить, что его заставили идти с вилами.

Взяв Богдановку, повстанцы двинулись на Павлоград

В тот же день, 5 апреля, около 16.00 основной отряд повстанцев прибыл в Богдановку. Мятежники тут же устроили митинг, на котором, не долго думая, повесили нескольких особо отличившихся советских активистов. Еще двоих комсомольцев, Василия Чеснокова и Григория Сташика, они сбросили с церковной колокольни. Те взобрались на самый ее верх и стали вызванивать. За то и пострадали…

Чтобы обезопасить себя, восставшие взяли под свой контроль мост, соединяющий Терновку и Богдановку, оборвали телефонную линию. Однако глава одного из сельских советов Сергей Коновалов уже успел сообщить о восстании в Павлоград. Как рассказывает старожил из Марьевки, «он сел на коня и в Самойловку подался… Поехал, позвонил и встретил их 55-й полк (88-й Красноуфимский стрелецкий полк)…» Установив контроль над Богдановкой, повстанцы двинулись на Павлоград. Дорога через Богуслав лежала правее той, что существует сегодня. На месте нынешнего богдановского леса, по всей долине Самары, были разбросаны песчаные дюны-холмы. Именно за ними и устроили засаду регулярные части ГПУ.

Повстанцы не раздумывая открыли огонь…

Похоже, что первые сведения о «кулацком заговоре» испугали власти не на шутку. В информации, которая поступала с мест, численность мятежников указывалась сперва 30, 100, а потом и 1000 человек! Старожилы, на которых ссылаются местные краеведы, говорят о трех тысячах повстанцев. И все же, эти вспышки народного гнева не застали врасплох чекистов. Тем более, что вооруженными до зубов мятежники явно не были: спустя сутки у них изъяли чуть больше 20 стволов, 28 патронов к ним, парочку гранат и незначительное количество штыков и кинжалов.

Вечером 5 апреля в Богдановку прибыл отряд милиции численностью около 200 человек. Компанию им составили 15 чекистов во главе с помощником начальника Днепропетровского окружного отдела ГПУ Зиновием Галицким. Со временем к ним присоединились еще 20 бойцов. Они стали за два км от Богдановки, а потом пошли навстречу. Повстанцы особо не раздумывали и открыли огонь, ранив при этом начальника Петропавловской районной милиции. В документах ГПУ говорится: «При столкновении 5-го вечером у с.Богдановки Милицейский отряд проявил невыдержанность, выразившуюся в стремлении отступить, а заняв Богдановку, не принял решительных мер к преследованию бандитов». Тем не менее, силы были неравные, и ядро богдановских мятежников быстро рассеялись.

Вторая группа селян выступила на хуторе Богдано-Вербки. Руководили ею: кулак Тимофей Аксенов, «его бандиты именовали главнокомандующим», и Иван Выходцев. Восставшие расправились с активистами и подошли к Терновке, где прирастили свои силы. После этого двинулись на Богдановку. Однако здесь им стало известно, что село захватила милиция, и они вернулись назад. Третья группа повстанцев, возглавляемая Дмитрием Черкашиным и Иваном Волокитиным, вышла из хутора Солнцево и тоже попыталась соединиться с повстанцами Богдановки. Но, узнав, что против них вышли вооруженные отряды милиции и ГПУ, они не рискнули вступать в бой.

«Над долиной еще три дня стоял мелкий белый пух»

Подавлением восстания непосредственно руководил начальник Днепропетровского окружного отдела ГПУ УССР Фома Леонюк. Он регулярно докладывал о событиях своему шефу Балицкому, а тот направлял эту информацию генсеку ЦК КП(б)У Косиору. Каждый из них требовал от своих подчиненных самых жестких мер. В одном из рассекреченных сообщений Фомы Леонюка, касающихся методов выявления повстанцев, говорится: «Наряду с этим приступим к активным операциям по изъятию кулачества на основе выявленных на месте данных, решено взять на месте заложников – отцов лиц, вступивших в банду…»

Павлоградские краеведы приводят интересную информацию, судя по которой, не все силовые структуры того времени готовы были расстреливать крестьянский бунт. В Павлограде, пишут они, дислоцировался кавалерийский полк, командиром которого был некто Медведев. В дни восстания он отказался отдавать приказ о подавлении селянского выступления в селе Дмитровка. Историки говорят, что комполка даже вступил с мятежниками в переговоры. Свои действия Медведев обосновал тем, что он не может стрелять в простых селян – своих классовых братьев. Естественно, что ГПУ не простило военному его слабости. Медведев был расстрелян прямо в подвале павлоградского ДОПРа (дом общественно-принудительных работ, предварительного заключения). Это мрачное здание до сих пор стоит на перекрестке улиц Дзержинского и Пролетарской.

Борьба вышколенных отрядов ГПУ и милиции с разрозненными, слабо управляемыми и вооруженными селянами длилась в течение 5-6 апреля и завершилась разгромом восставших. Как свидетельствует один из богдановцев, на которого ссылаются краеведы, тогда он семилетним мальчиком вместе с родителями садил картошку. Огород их был на околице села, около песчаных дюн. Войска начали вести пулеметный огонь по колонам повстанцев. У селян из оружия были только наганы и сабли, даже не было ни одного пулемета. По воспоминаниям других очевидцев: «Над долиной еще три дня стоял мелкий белый пух, пока его разнесло ветром. Восставших было так мало, и конникам не хватало седел, поэтому вместо них они использовали подушки…»

Поражение стихийного и плохо организованного селянского бунта было неизбежным. В материалах ГПУ есть интересная информация на этот счет. Так в разговоре с чекистским агентом жена Шепилова, одного из руководителей «богдановского центра», говорит: «с.Богуслав не успело выступить, а Коховка запоздала с выступлением, вследствие того, что выступившие там разбили винную лавку и стали пьянствовать». Историки признают, что свою негативную роль сыграло и отсутствие поддержки со стороны других слоев населения. Согласно подсчетам ГПУ, от рук повстанцев погибли: 2 председателя сельсовета, 4 уполномоченных райисполкома, 1 глава комнезама, 2 секретаря комсомольских ячеек, 4 секретаря сельсоветов и коммун, 2 счетовода СОЗов и коммун, 11 членов коммун, 2 учителя, 1 землемер, 1 рабочий. Со стороны повстанцев погибло 13 человек, ранено 5.

Приговорить к высшей мере социальной защиты!

Сразу же после подавления восстания органы ГПУ УССР провели среди селян и их павлоградских сообщников масштабные аресты. За участие в восстании к ответственности было привлечено 210 человек. Их обвиняли в создании контрреволюционной организации с целью свержения советского строя. В вину вменялась также разработка и внедрение планов физического уничтожения коммунистов и активистов, разгром СОЗов, коммун и других коллективных хозяйств, совершение вооруженного выступления.

На распорядительном заседании Чрезвычайной сессии Днепропетровского окружного суда 4 мая 1930 года было принято решение провести 7-9 мая в Павлограде закрытый судебный процесс над участниками восстания. Вскоре Чрезвычайная сессия под руководством начальника окружного отдела ГПУ УССР Ф.Леонюка и с участием членов окружного суда Беликова, Велигодского, секретаря Ивановой, прокурора Подлужного вынесла свой приговор. Согласно ему 27 повстанцев приговаривались к «высшей мере социальной защиты» – расстрелу. Одним из первых «вышку» получил со-руководитель восстания Константин Глебов, тот, который планировал, захватив Павлоград, выступить с речью на центральной площади города. Правда, павлоградские историки полагают, что он остался жив. Дескать, Глебов благополучно отсидел, вернулся в Украину и работал потом на какой-то из донбасских шахт.

Расстрельную статью получил и один из самых молодых участников восстания - 21-летний малограмотный украинский середняк из Новой Дачи Григорий Московенко. До революции его отец имел 16 десятин земли и зажиточное хозяйство. Сам парень, очевидно, уже после раскулачивания, был четырежды судим за кражи. Накануне восстания Григорий агитировал селян не вступать в СОЗ-ы, предвещая близкое свержение советской власти. В дни бунта, 5 апреля, он лично расстрелял члена новодачинской коммуны Федора Крючкова. У 21-летнего парня на момент приговора оставалось на иждивении 5 душ.

Из 210 арестованных только 19 были отпущены, остальные получили от 3 до 10 лет лишения свободы. Среди таких приговоренных числится и некий Александр Шелепов, 19-летний середняк, уроженец хутора Богдано-Вербский. Парня обвинили в попытке убить общественную активистку учительницу Геймал. Потерпевшая показала, что обвиняемый «с железным дрючком искал ее в сене, когда она скрывалась и, что он всем говорил, что собирается посчитаться с ней за отработанные дни в школе в качестве принудиловки».

В показаниях самого Шелепова есть свидетельства, что ранее он был осужден за ограбление и хулиганство к 8-и месяцам принудительных работ. Обвиняемый признал, что действительно искал учительницу, но убивать ее собирался не он. На апелляцию осужденным дали двое суток, однако уже 20 мая в 8 утра расстрельные приговоры привели в исполнение… Через два года после восстания Украину охватил Голод. Составитель книги «Павлоградское восстание 1930г…» профессор истории Сергей Даниленко пишет, что наиболее пострадали от него на Днепропетровщине именно те села, которые участвовали в антисоветском бунте.

Александр Шульга

При подготовке материала использованы источники: «Павлоградське повстання 1930р: Документи і матеріали» (изд-во «Український письменник», Киев, 2009г), статьи Павлоградского историко-краеведческого сайта ruthenos.org.ua